Как хорошо, что помнят Озолина. Человек он был сочный, яркий. Как-то, незадолго до его кончины, выпал мне счастливый разговор с В. Я. о школах поэзии: московской, петербургской и сибирской (основные черты которой Озолин пытался экспромтом «ухватить» и зафиксировать не только для меня, но, видимо, и для себя). Оратор и аналитик он был блестящий!.. Не стану приводить детали той беседы, потому что вертелась она вокруг моих стишков, и это будет нескромно. Скажу лишь, что от этой самой сибирской школы Вильям Янович (вполне, впрочем, доброжелательно и с юмором) меня отлучил, но «прикрепил» к питерской. О чём я до сих пор вспоминаю с тёплым чувством. Говорил Озолин о русской поэзии вдохновенно, умно, изящно – целый фонтан познаний, наблюдений, мыслей, цитат изливался из его души на собеседника. Другие так не могут. Очень жаль, что нельзя с ним больше пообщаться…

Дроздову:
Сборник не только критических работ "Всегда ли кулик своё болото хвалит?" должен был поспеть к моему юбилею, да вот завис по известным причинам (финансирование), но, надеюсь, не надолго.

А У НЕГО ГОРИТ СВЕЧА, КАК У ВЕЛИКОГО ПОЭТА…
«И вся исписана страница,
Где вдоль,
Где вкось,
Где поперёк».
/В.П.Новиков/

Министерство культуры Омской области не балует современных поэтов спонсорством. И всё же каким-то чудом некоторые авторы исхитряются издаваться за счёт этого прижимистого и жадного ведомства. Понятно, не без помощи отдельных лиц, находящихся в зоне доступа к заветному бюджетному кранику.
И сегодня я хочу поговорить об ответственности этих вот, с позволения сказать, «лиц».
Книжка стихов Владимира Павловича Новикова «Постоянство дома» - единственное свидетельство существования омской лирики в 2010 году, с восторгом обнаруженное мною этим летом в ближайшей районной библиотеке. Слава Департаменту культуры города Омска! Слава методистам и комплектовщикам библиотечных фондов, не считающим себя в ответе за доступность омичам произведений омских авторов… Хотя, быть может, этот саботаж преднамеренный – санитарная такая мера, карантин, оберегающий нежные уши граждан от корявых виршей провинциальных посредственностей? Пускай, дескать, талант пробьётся из подполья к массовому читателю сам, средствами литературы – искусным словом, содержательностью сюжета, актуальностью тем. Пускай ищет спонсора, издаётся, ранней пчёлкой собирает первый взяток. А мы поддержим, пособим – «наварим» себе на его популярности.
Надёжная логика, рыночная. Одно «но»: раскрученный бренд дороже стоит. Известное ИМЯ не потеряется на магазинных полках, а неизвестные таланты – увы! – мало кого заинтересуют. Вот и создаётся впечатление, что вся лирика Омска – это Рубцов да Кутилов, да ещё несколько имён. А прочие – жалкие подражатели.
Бывают, правда, чудеса – областной бюджет изредка выделяет денежку, доверяя право её потратить самым-самым именитым деятелям отрасли, делая их арбитрами и церберами. Их стараниями, их вкусами определяются достойные образцы регионального творчества, на которые ориентируются юные ценители, желающие приобщиться к Высокому Искусству.
Итак, я держу в руках книжку стихов «Постоянство дома», изданную на народные деньги с благословения Т.Г.Четвериковой. Имя Владимира Новикова я встречал и раньше – в сборнике статей молодых критиков «Сверстники» (1985 г. изд.). Однако на поверку оказалось, что это двое разных литераторов – Владимиров Новиковых. Владимиру Павловичу в далёком 1985-м было 46 лет – возраст, может быть, приемлемый для начинающего, но никак не для молодого критика. В конце шестидесятых годов прошлого века Владимир Павлович был в числе молодых литераторов. Но более всего на не тождественность личностей этих авторов указывает резкое различие в оценках качества художественного текста.
В настоящей статье я намереваюсь оценивать лирику члена Союза писателей России Владимира Павловича Новикова критериями молодого критика Владимира Новикова. Здесь я вынужден допустить определённую вольность – статья В.Новикова «Облик и совесть жанра» рассказывает о «малых» жанрах в прозе (рассказ, новелла), но у рассказа и стихотворения есть, на мой взгляд, существенное сходство: к обоим приложим «закон повышенной плотности». Согласно критику В.Новикову, «…основной закон «малого жанра» - закон повышенной плотности. Удельный вес каждой подробности здесь несоизмеримо выше, чем в крупных жанрах. Деталь равна событию». Кроме этого, «рассказ требует ясной цельности видения мира, спокойной сосредоточенности, плавности. Его задача – показать событие, образ, предмет в его доподлинной уникальности. В своём идеале рассказ, как и повесть, стремится к эффекту полного читательского присутствия. Слово здесь подчиняется задачам эмоциональным и изобразительным. Рассудочность рассказу противопоказана: чем непосредственнее воспринимается он читателем, тем лучше».
Сказанное о прозе, разве не относится также к лирике? Именно на эти особенности поэзии В.П.Новикова указала Т.Г.Четверикова: «Помню, как радостно повторяли его строки с чувством открытия Тимофей Белозёров, Владимир Макаров <…> Их подкупила искренность молодого поэта, теплота на первый взгляд безыскусных строк, достоверность того, о чём он писал <…> Его стихи настолько «вещны», что, кажется, то, о чём он пишет, можно потрогать <…> Мир поэта можно осязать, можно почувствовать запахи, услышать звуки. В этом мире нет места декларациям, громким клятвам «в любви до гроба». Но понимаешь – этот мир необходим автору, как дыхание, как биение сердца. Он – сама жизнь…»
Итак, по словам рецензента, допустившей сборник к изданию, поэзии В.П.Новикова свойственны: цельность видения мира, плавность изложения, доподлинность предметов, эффект читательского присутствия. Внимание поэта к деталям также подчёркнуто Т.Г.Четвериковой: «Стихотворения как бы «увеличительное стекло», дающее нам возможность разглядеть мельчайшие детали».
На самом деле, если бы не ИМЕНА омских литераторов с большой буквы, если бы не процитированный предваряющий сборник отзыв самой наставницы «омской поэтической школы», впечатление от поэзии В.П.Новикова совсем иное: Т.Г.Четверикова, не лукавя, но по каким-то личным критериям, явно, выдавала желаемое за действительное…
Очень уж многое она не пожелала замечать.
Можно наслаждаться знакомством с уважаемым человеком, но не его художественными «деталями»:
БЕЛЫЕ СТОГА

Там, за рекою, чернели стога.
Дождик висел. Но к рассвету
Холод нагрянул – и пали снега,
Прибыло ясного свету.

Там, за рекою, увидели мы
И лошадей, и подводы,
И голубые просторы зимы,
Льдом застеклённые воды.

Стали прозрачными наши леса,
Рядом – покосные дали…
И потому, напрягая глаза,
В далях стога мы искали…

Ради «эффекта читательского присутствия» магией воображения помещаем себя в созданную поэтом обстановку.
Стоим на берегу реки. Ночь. Сквозь мерзкую пелену нудного «висящего» дождика «кошачьим» зрением наблюдаем за рекой чернеющие в ночи стога. Но к рассвету – дождик превратился в снегопад, отчего в окружающем пространстве «прибыло ясного свету».
Поэтому мы смогли увидеть там, за рекою, «и лошадей, и подводы» (вероятно, отдельно одни от других – лошади отдельно, подводы – отдельно же), «и голубые просторы зимы»… Как вообще можно видеть в таком масштабе? «Просторы полей» - вероятно, можно, а вот «просторы зимы» - это слишком обобщённое, разве что с высоты птичьего полёта, если не из космоса, откуда они видны одновременно с «зелёными просторами лета». Кстати, отчего на рассвете просторы – голубые, а не розоватые? Голубыми могут быть - тени… А следующая строчка совсем нереальная: «Там, за рекою, увидели мы <…> Льдом застеклённые воды» - то есть, где-то там, за рекою видны ещё другие замёрзшие «воды».
«Стали прозрачными наши леса», говорит поэт, «рядом – покосные дали». С кем «рядом»? Разве «стали» и «рядом» - качественно сопоставимы? Первая строчка направляет фокус глазных яблок вдаль, находя подкрепление этому в окончании второй строки – «дали». А слово «рядом» угрожает косоглазием. Да, поэт и сам это чувствует – «И потому, напрягая глаза», пишет он, - «В далях стога мы искали». Хотя, чего их искать? На фоне «голубых просторов зимы» - «белые-то стога» должны быть видимы без особого напряжения.
Бонус: «И пали снега» - фонетический перл, похабностью звучания равняться с ним может разве что строка «У неба и у банного окошка» из стихотворения «Декабрь в деревне».
Вероятно, Т.Г.Четвериковой недосуг вовремя подсказать поэту, как исправить несуразицы в тексте. А может быть, она и сама их не видит? Вот, например, цитата всё из той же вступительной статьи знаменитой омской поэтессы о «весомых и добрых словах»:
«…вот «два человека», что «у озера жили. Рыбу ловили. Осень любили…» Слияние человека и природы настолько полно, что даже одинокое дерево «своей согбенностью сухой» напоминает человека, «в мороз идущего домой».
Два момента: 1)«…у озера жили. Рыбу ловили. Осень любили» - образчик поэтической красивости - «…у озера жили. Рыбу ловили», это логично. А вот «Рыбу ловили. Осень любили» - это натянуто; 2)цитата аллегории «согбенное сухое дерево» = «замёрзший человек» имеет право быть. Важно иное – Т.Г.Четверикова прочла стихотворение «Одинокое дерево», но не заметила несуразицы в деталях.
ОДИНОКОЕ ДЕРЕВО

Остановились в белом поле
Столбы, кустарники, стога,
Разбитой изгороди колья,
Лыжни блескучая строка.

И только дерево-калека
Своей согбенностью сухой
Напоминало человека,
В мороз идущего домой.

Если относительно созерцающего поэта все объекты стоят неподвижно, тогда даже кривое дерево должно напоминать ему человека не идущего, а стоящего. Никакого «слияния человека и природы» в данном стихотворении не обнаружено. Если замёрзший поэт идёт домой – прочие объекты также двигаются относительно друг друга.
Нет единения поэта с природой и в стихотворении «Ветер»: сперва он определённо заявляет, что о наступлении холодов ему «…поведали деревья, // В окошке тёмном ветками шурша», и тут же вопрошает «Кто там в окне? // Не ты ли, предок древний, - // Герой турецкой иль другой войны, // Домой пешком отмерил полстраны?..» Причём здесь какой-то предок, вернувшийся с войны? Да и правомерно ли называть человека, который жил пусть даже в конце XVII века – древним? Фразой «в пути познал ты, что такое ветер» появление «предка» в контексте данного стихотворения не оправдано. Метафора «ветер» = «предок» создана вокруг стука в окошко, но она искусственна и потому не интересна.
Детская забава – взятие «снежного городка» - описана В.П.Новиковым как криминальное происшествие, и за детей как-то жутко:
КРЕПОСТЬ

А зимние ссоры - не редкость.
Попробуйте их отвести!
Соседи построили крепость,
Ну прямо у нас на пути!
<…>
Схлестнулись картонные сабли.
Сломали друг друга штыки.
Сверкнули щербатые грабли,
Лопата, портфель и коньки!
<…>
Наполнился двор голосами –
И крепость разбита, сдана.
…Улыбкою, смехом, слезами
Закончилась эта война!

Начинали снежками, на приступ шли уже с картонными саблями и, наверное, картонными же штыками… Но грабли уже железные – «сверкнули»! Принесены нарочно – зимой грабли не используются случайно! Лопата также настоящая, да и коньки… И если наполнился двор голосами – во множественном числе (значит, кричат дети), то уже закончилась война «улыбкою, смехом» кого-то одного. Luctifer [люцтифер] – «борьбу несущий»…
«Не по-детски» досталось от В.П.Новикова и памяти А.С.Пушкина в стихотворении «Пушкинский снег». Поэт (я про В.П.Новикова, не про Пушкина!:))) признаётся читателям:
На снегу увижу след полозьев –
Это Пушкин к другу проезжал!

… - и ёжику понятно! Если след полозьев – это Пушкин! Кто ж ещё? Это он –
По лесам-полям в пыли морозной
На Москву, конечно, путь держал.

Поэт (в смысле, В.П.Новиков) понимает, что «там» (в Москве) –
Там друзья. Крепки объятий руки.
Есть кому искусство показать.

Конечно, в Москве только и есть, кому искусство показать! Несомненно!
О Москва, как много в этом звуке!» -
Может быть, ещё не раз сказать

…- главное, почаще говорить: «О Москва, как много в этом звуке!» - только так и можно выйти в поэты, и никак иначе! Зачем? А чтобы
Танцевать. Вкушать в застолье вина.
Озирать Москву – любимый край

Москва – не «край» - город, хотя и с непомерной амбицией... Ну, и дальше: поплясали, попили, покурили на балконе –
Посидеть с друзьями у камина –
И опять в дорогу запрягай!

Хорошенького-понемножку!
В Петербург, домой,
К дворцам под крышу,
В холод взглядов
И «пустых похвал»…

О, какая реминисценция! Это М.Ю.Лермонтов об А.С.Пушкине сказал – по поводу СМЕРТИ ПОЭТА: «Убит!.. к чему теперь рыданья, // Пустых похвал ненужный хор // И жалкий лепет оправданья? // Судьбы свершился приговор!» А поэт В.П.Новиков, ничтоже сумняшеся, отправил «В холод… «пустых похвал»…» А.С.Пушкина - заживо!
Листаю книжку «Постоянство дома», которая так понравилась Т.Г.Четвериковой, читаю наугад:
«Отец работой радовал меня: // Он сани к празднику готовил»;
«Ученье уже без азарта // Приблизилось к вольному дню»;
«Будут танцы // Будут вечер // И тумана молоко»;
«И нету завода, где грязи утечка…»
«Заскрипит журавль простужено // На путях семи ветров»;
«Вошёл я в дом – и мамины заботы // В меня глядят из каждого угла!»
Вот всё ЭТО Т.Г.Четсверикова оценила: «теплота на первый взгляд безыскусных строк». Нет, читатель, эти строки безыскусны не только на первый взгляд – они корявы в принципе! В самой сути своей как отравой пропитаны - графоманией. Если ЭТО уровень члена Союза писателей России, то многих моих знакомых поэтов и писателей за много меньшие огрехи следовало бы давно причислить к «лику» и приблизить к «кранику».

Читаю книгу Николая Березовского в электронном варианте. Не знал никогда про Разумова и Никепелова и других писателей. Для меня это как путеводитель по литмиру. Можно узнать, когда и где она выйдет на бумаге?

Завернул нам Виктор Богданов в своём стиле. Ни одному мне и Федоровскому надоели эти "литературные тролли". Надо посерьёзней за них взяться. Недавно я позвонил Евгению Асташкину. Зашёл разговор про омское литболото, конечно, он сердит на меня за такие выходки. Но я всего лишь излагаю ситуацию, как она есть. Асташкин адекватный человек, но просто не осведомлён в литситуации Омска. Говорит, что не интересуется литжизнью Омска. Александр Лейфер находится в своём журналистком мире и мало говорит о писателях Омска. Кстати, Евгений Асташкин упомянул про то, что сам уплатил за публикацию Березовского в "Виктории". Публикация была о Четвериковой, то ли за породии на них, то ли там какая-то критика была. Асташкин не уточнил. Конечно, Безденежных и четверикова отпираются, говорят, что ни разу не говорил ни про Егорова, ни про Елизарову, ни про кого, кроме своих. Чушь. Кое-какие их литобъединенцы утверждают обратное. Ничего в этом нет удивительного. "Каждый кулик своё болото хвалит".

«ЭРОТИКА» ОМСКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ПРОЦЕССА

Мне периодически подкидывают «на прочтение и написание откликов» местные издания, приглашают на «литературные мероприятия» и «презентации», устно информируют меня о «тонкостях» омской «литературной жизни». И вот какой окончательный вывод я постепенно сделал.

Для своей работы мне одно время пришлось довольно подробно знакомиться с образцами так называемой массовой эротической продукции (это то, что можно легально производить и продавать). Основное условие при изготовлении сего товара: в кадре не должны появляться людские гениталии. Женщины в этих фильмах, как правило, предстают зрителю существами чрезвычайно страстными, демонстрируют нам широкий спектр соответствующих ситуации мимики, жестов, звуков, а мужчины – конечно же, пылки, динамичны, напористы и т.д. Однако при внимательном рассмотрении упомянутых действ неискушённый эротоман неоднократно сталкивается с неожиданностями. Халтурная поспешность монтажа или ошибка оператора приоткрывают ему смешную и жалкую изнанку происходящего. Периодически он может узреть, что мускулистые, потные «воплощения мужественности и страсти»… как бы поделикатней выразиться?.. на самом деле физиологически (и, скорее всего, психологически) совершенно инертны, равно как – приходит вслед за этим открытием логичная мысль – и предметы их вожделений. Перед смотрящим – всего лишь актёры, имитаторы, пышно разыгрывающие понарошку заданный им сценарий, иначе говоря – блеф, туфта, дешёвое представление, обман.

Таков по преимуществу и омский «литературный процесс» – все эти напыщенно-импотентские, обставленные лживыми витийствами «проекты», выступления, издания, слащавые сходки… За ними – одни только сморщенные пустые гороховые стручки, от контактов с которыми не получишь ни удовольствия, ни плодов. Фасад – эффектен, но суть – здорового человека не возбуждает, а – наоборот – отвращает.

Давно не виделись! Вы что не знали, что Власов - это "трегубовец", от того и все дела. Николай Михайлович наговорит ему обо всех, он его наслушается и вперёд, статьи про сумасшедших Соснова, Бондаренко и Тарана. Но хоть спасибо В.В. что меня не забыл упомянуть в статье. Бондаренко из Водолея как прочитал статью, так вышел в осадок. Он очень восприимчив как таким вещам. Я видел в группе Вольного листа выложена новая книга критики и публицистики Николая Березовского. Это ж надо сколько времени Федоровский по странично выкладывал в "Контакт". Не один день сидел. И коментов там много. Ребята из ноктюрна коментируют и водолейщики.

Виктору Власову.

Поскольку провинциальные литераторы, к какому бы литературному пригону они ни принадлежали, судят всех и всё исключительно по себе, то и меня, насколько мне известно, большинство из них считает человеком с корпоративными интересами. Именно отстаивая родные и понятные им стадные ценности, убеждены они, накропал я намедни отрицательную статейку о стихах Валентины Ерофеевой-Тверской («А был ли ёрш?»), а о стихах Вероники Шелленберг – наоборот – положительную («"Артерия поэзии" – полна»). Ведь Шелленберг состоит со мной в одной писательской организации – и этим, по их скудоумию, всё объясняется!
И ты, Витя, шляясь по тусовкам местной народной литсамодеятельности, смотрю, прочно уверовал в то, что писатель почему-то непременно должен принадлежать (и, что самое страшное, не только формально, а и духом!) какой-либо группке, стайке: быть «трегубовцем», «четвериковцем», «лейферовцем», «шелленберговцем», «вольнолистовцем» или ещё каким-нибудь «-цем». Я пытался тебя в этом разубедить, но безуспешно. Видимо, не смог на ходу подобрать точные слова.
Однако и в жизни, и на бумаге лично я, слава Богу, всегда придерживался принципа, с великолепной лаконичностью сформулированного в «Гостевой» Николаем Березовским:

«Работа же писателя настолько индивидуальна, если, конечно, он писатель, что никаких коллег в его промысле у него нет и не может быть».

Вот – Березовский отвечает тебе лучше, чем я. Прислушайся к нему, тёзка.

Привет Николай! Наткнулся на твой сайт и вспомнил об Омске. Я издаю "Лит.Ульяновск".Пришли своё и Трегубова,опубликуем.Может есть то к юбилею Гончарова.

Удивительно, хоть чем-то Омск может гордиться - книгу Кутилова издал! Почему молчите, коллеги. Много новостей разных, а никто не отвечает.

И последнее. Обратите особое внимание вот на что. Плагиаторы, литературные воришки - практически без исключений - используют в своих «трудах» произведения малоизвестных либо ограниченно известных, либо полузабытых авторов. Это их фирменная тактика (или стратегия?).

Я же как писатель в своей работе всегда придерживался следующих принципов. Цитаты в большинстве случаев не закавычивал. Но! Цитировал, в основном, поэтов т. н. «первого ряда» и самые, как правило, расхожие, общеизвестные их строки. То есть любой мало-мальски начитанный, культурный человек определяет большинство цитат из великих в моих стишках сразу, навскидку, с первого чтения. Если я полемизирую с (или апеллирую к…) Рильке, Мандельштамом, Тютчевым, Юрием Кузнецовым, Василием Казанцевым, Олегом Чухонцевым, Бродским etc. – я озаглавливаю текст: «Вспоминая Рильке (Мандельштама, Тютчева и т. д.)». Если я пишу центон, в котором по техническим причинам вынужден слегка видоизменить стихи классиков, я так и называю его: «Почти центон». Если я прибегаю к конкретному стихотворению Мандельштама, то это знаменитая кода «Лютеранина» («И думал я: витийствовать не надо./ Мы не пророки, даже не предтечи,/ Не любим рая, не боимся ада,/ И в полдень матовый горим, как свечи.»), а не заштатная строфа, с трудом опознаваемая даже специалистом по творчеству О. Э. Если я деформирую строку Кузнецова «Пень иль волк, или Пушкин мелькнул…», то я рассчитываю на внимание (пусть даже осуждающее!) поклонников и ценителей творчества Ю. П. Кузнецова. Иными словами: я как автор радуюсь читателю, самостоятельно находящему в моих текстах вкрапления образцов классической русской и мировой поэзии. Это – МОЙ читатель!.. Ну и так далее и тому подобное. Думаю, большинство серьёзных литераторов работает – с небольшими вариациями – по тем же принципам.

Не то – у ворья. Они тщательно шифруются. А если кто-то что-то у них обнаружит, почует – не радость одолевает их, а злоба или паника. И начинаются объяснения, оправдания, отнекивания, пререкания, нападения, суды… Читайте книгу Н. В. Березовского «ВСЕГДА ЛИ КУЛИК СВОЁ БОЛОТО ХВАЛИТ?». Там, кроме других интересных пейзажей и портретов, составлен классический портрет литературного быдла, его «творчества» и общественного поведения. То есть, я бы сказал, это такая нечаянная энциклопедия, универсальный путеводитель по злачным местам, выряженным под «явления культуры».

P. S. Добавлю ещё вот что. Бороться с ворьём в Интернете можно. А что делать с тем, кто, к примеру, спёр твой труд – целиком или частично – и опубликовал его под своим именем в книжке на другом конце России?.. Скорее всего, ты даже и не узнаешь об этом никогда! Ведь та же Ксения Волкова, насколько я помню, обнаружила импотентские потуги-компиляции Прокопьева, воспользовавшегося её книгой, совершенно случайно. А сколько таких импотентов хищно и тайно вьётся вокруг каждого таланта! Рои, легионы… А и написать иногда не успеешь – перехватят устно! Когда-то рассказывала мне Алла Кузнецова, как в компании заезжих литераторов, по широте русской души да не без помощи зелья, развязывающего языки, изложила она подробности какого-то своего замысла. И что вы думаете?! Через полгода в журнале «Наш современник», под именем одного из внимавших ей, выходит опус – один в один по её идеям написанный. Вот так. Болтун – находка для шпиона. На всякий дар в современном мире навострены щупальца множества паразитов.

Из опыта борьбы с плагиаторами.

У меня в Интернете украли несколько рассказов. (Первоначально опубликованных, кстати, в традиционных (бумажных) изданиях.) «От и до», как говорится. То бишь тупо скопировали их (вместе со ссылками на публикации!!! – вот где пир безмозглости!) и разместили под своими безобразными псевдонимами. А мои статьи по вопросам аквариумистики, не спросив у меня или у владельца сайта, для которого они были написаны, разрешения, халявщики втихушку разместили на своих страницах без указания авторства.

Воришек я вычислял с помощью программы «Антиплагиатор». По поводу каждого конкретного случая написал жалобы в администрации и «конфликтные комитеты» структур, предоставляющих ворам т. н. «хостинг». Реакция была, к счастью, незамедлительной: «ресурсы» всех этих придурков оперативно, целиком и полностью «заморозили», заблокировали на неопределённый срок. А хозяин аквариумного сайта, «обчистивший» на скорую руку половину Интернета, видимо, уразумев, что ничего хорошего ему и его «детищу» впереди не светит, закрылся сам, принеся (мне, по крайней мере,) извинения.

Естественно, не ограничившись жалобами, я предал «имена» и адреса дислокации мошенников огласке – на тех сайтах, где они промышляют, и предупредил, что периодически буду отслеживать литературных воров и в дальнейшем. Теперь все они – в «почётных» списках на видных местах.

И кражи пока прекратились! Наверное, и самые недалёкие существа, увидев закрытые сайты своих предшественников, начинают понимать, что их ждёт та же участь, коли надумают у меня что-либо стянуть.

Вывод прост: с жуликами нужно бороться, бескомпромиссно и постоянно. Как делает это Березовский. И – раньше или позже, тем или иным образом – справедливость восторжествует. А под лежачий камень – вода не течёт. Именно от ощущения безнаказанности шелупонь всех мастей и калибров больше всего и зарывается, прёт как тесто на дрожжах. А когда дашь им в рыло хорошенько – они махом ложатся на свои собачьи места.

Одно плохо: никто не компенсирует тебе потраченные время и нервы. Кроме того, за статьи на специальные темы я получаю от владельцев сайтов гонорары, а, столкнувшись с тем, что работой, за которую они заплатили, другой тут же может воспользоваться бесплатно, они обычно начинают задумываться: а надо ли им вообще раскошеливаться на качественный «контент»? То есть российское жульё ещё и развращает работодателей.

Водолей - это сборище лохов, Бондарь похож на глупого тролля. Не предлогаем туда Березовского, потому что Водолей не имеет должной компании и силы.

Добрый вечер! Не спорю. Коллеги, потому что привык обращаться к единомышленникам. С ними как-то теплей. Увидел новость про плагиаторов. Было бы здорово, если бы сразу дела о плагиате "пришивались" к авторам ещё к фамилии и к данным. Так было бы меньше попыток что-либо стырить. Да, ввести идентификацию, как например есть уже такая функция на яндексе (в сервисе обслуживания электронных денег) и проблем будет меньше, а то пишут, что хотят и никто за это не накажет, разве что словесно в каком-нибудь издание. И так к слову: Почему никто из Вольного листа до сих пор не предложил ни рассказы, ни критику Н.Березовского Николаю Бондарю в журнал "Водолей". Наше издание намного мягче, чем "ВЛ" и у него несколько другой диапозон читателей?